я мрачный ирландский алкаш
Б07-15 Азазель. Наблюдать за падающим снегом, тихо напевать рождественские/новогодние песни. Не слэш!
Снег, медленно кружась, сыпал белой стеной уже второй день подряд. Хлопья, красиво ныряя друг под друга, тихо опускались на землю, накрывая всё волшебным, словно тёплым одеялом. Сквозь ветки дерева, под которым на скамейке лежал Азазель, было видно огромное коричневое небо, которое позволяло этой красоте происходить. Мутант лежал, положив под голову вдвое сложенный тёплый шарф, выпрямив ноги и засунув руки в карманы.
- А снег не знал и падал, а снег не знал и падал… земля была прекрасна, прекрасна и чиста. – тихо пропел Азазель, вспомнив слова недавно услышанной по радио песни.
Рядом послышался скрип ботинок по снегу, но мутант даже не повернул головы, продолжая любоваться тяжёлым, мягким небом над ним. За долгие столетия своей жизни он научился ценить то, мимо чего проходят простые люди, не понимая всей прелести данной вещи. Жизнь научила не волноваться по пустякам и пускать многое на самопад, словно снег.
Он оторвался от созерцания неба только тогда, когда его ноги осторожно приподняли и опустили на чужие колени в обратное положение, а на живот поставили стаканчик с чем-то явно горячим. Лукаво взглянув на своего товарища, Азазель снова опустил голову и глубоко вдохнул морозный, пахнущий спокойствием воздух.
Снег, медленно кружась, сыпал белой стеной уже второй день подряд. Хлопья, красиво ныряя друг под друга, тихо опускались на землю, накрывая всё волшебным, словно тёплым одеялом. Сквозь ветки дерева, под которым на скамейке лежал Азазель, было видно огромное коричневое небо, которое позволяло этой красоте происходить. Мутант лежал, положив под голову вдвое сложенный тёплый шарф, выпрямив ноги и засунув руки в карманы.
- А снег не знал и падал, а снег не знал и падал… земля была прекрасна, прекрасна и чиста. – тихо пропел Азазель, вспомнив слова недавно услышанной по радио песни.
Рядом послышался скрип ботинок по снегу, но мутант даже не повернул головы, продолжая любоваться тяжёлым, мягким небом над ним. За долгие столетия своей жизни он научился ценить то, мимо чего проходят простые люди, не понимая всей прелести данной вещи. Жизнь научила не волноваться по пустякам и пускать многое на самопад, словно снег.
Он оторвался от созерцания неба только тогда, когда его ноги осторожно приподняли и опустили на чужие колени в обратное положение, а на живот поставили стаканчик с чем-то явно горячим. Лукаво взглянув на своего товарища, Азазель снова опустил голову и глубоко вдохнул морозный, пахнущий спокойствием воздух.
