какое прикольное у них оформление
02.02.2014 в 23:14
Пишет WTF The Walking Dead 2014:WTF The Walking Dead 2014, Миди 1, G - PG-13
Название: And There Was Snow
Автор: WTF The Walking Dead 2014
Бета: WTF The Walking Dead 2014, анонимный доброжелатель
Размер: миди, 5504 слова
Пейринг: Дэрил Диксон / Рик Граймс
Категория: пре-слэш
Жанр: драма, дарк, романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: АУ-другой апокалипсис, сверхъестественные способности, сомнительные моральные установки, смерти второстепенных оригинальных персонажей, сюр
Краткое содержание: Спустя три века после прихода Зимы снег все еще идет.
Примечание 1: если вам показалось, что вы видите отсылку к чему-либо — вам не показалось
Примечание 2: при наведении курсора на подчёркнутое слово
Размещение: после деанона с разрешения автора.
Для голосования: #. WTF The Walking Dead 2014 - работа "And There Was Snow"
Was a long and dark December
From the rooftops I remember
There was snow
White snow
Clearly I remember
From the windows they were watching
While we froze down below
Coldplay — “Violet Hill”
Рик нигде и никогда не видел столько книг, сколько было у его матери. Она конечно научила его читать, но он всегда больше любил слушать ее рассказы. Может быть, это были лишь сказки, и в них все выглядело по-другому. Возможно, того времени — времени без снега, когда Зима регулярно сменялась другими сезонами, а люди жили в больших городах, не было и вовсе. Спустя три столетия никто уже не знает, что тогда произошло на самом деле. И все же эти истории — единственное, что он желал бы сохранить в памяти.
Мать часто рассказывала ему о конце света, которым на самом деле ничего не закончилось. Все произошло одним декабрьским вечером. Тяжелый, плотный снег, выпавший даже на юге страны, парализовал движение в городах. Раздраженные жители в предпраздничной суете жаловались, кляли небывалую непогоду и были вынуждены бросать машины и идти дальше пешком. Витрины магазинов, как и каждый год на Рождество, сверкали гирляндами и переливались разноцветными огоньками.
На следующее утро газеты писали об аномалии, приводили слова экспертов и выражали надежду, что ненастью не удастся испортить всем настроение. Впрочем, никто, в первые дни сильно не волновался — когда же еще быть снегу, если не зимой? Но на всякий случай метеорологи скорректировали прогноз: снег продлится до конца недели. Будьте внимательны и одевайтесь теплее.
Когда от выпавшего снега уже обрушивались крыши домов, тревожный тон сменился истерией. Холод пришел немного позже, но вопреки всем законам природы снег так и не прекратился. Паника, которую невозможно было подавить, захлестнула всех, ни о каких праздниках не шло уже и речи. Угроза голода только ухудшила положение: продукты, теплые вещи, вода и спички закончились во всех магазинах почти сразу после объявления эвакуации.
Рик сам видел фотографии в рассыпавшейся от старости газете: занесенные снегом здания, уже не такие высокие из-за огромных сугробов, люди, вылезавшие из окон — ведь все нижние этажи завалило. Одни ждали, что рано или поздно весна все же придет, но их надеждам не суждено было сбыться. Другие пережидали бурю в убежищах, явно не рассчитанных на подобные катастрофы. Но чем глубже ты прячешься, тем больше вероятность никогда не добраться до поверхности.Тем, кто рискнул остаться наверху, тоже пришлось несладко, но они хотя бы спаслись от неизбежного удушья в подземной могиле.
Cнежное покрывало над городами совсем не походило на тот рождественский снег — сказочную метель в стеклянном шаре, которую все так ждали. А холод уносил все больше жизней. Каждый десятый, каждый пятый, каждый третий. И если бы Рику нужно было подобрать всего одно слово, точно и полно описывающее происходящее, он бы не произнес — такие вещи лучше не называть своими именами, чтобы не накликать — не решился сказать вслух, но подумал: погребение.
Рик, слышавший эти истории много раз, все равно каждый вечер просил мать рассказать что-нибудь ещё. Разоренные магазины, брошенные автомобили — сложнее всего было представить, что когда-то люди не были вынуждены постоянно спасаться от неминуемой гибели в снегу.
Позже он начал читать книги сам. И все больше думал о том, как все они, должно быть, выглядели бы в глазах предков: как суеверные варвары, откатившиеся в своем развитии чуть ли не к Средневековью. Сейчас те, кто жил рядом, были друг для друга опорой. Семьей. Стаей.
Должно быть, тогда выжившие были почти мертвецами — голодные и замерзшие, потерявшие близких. Снег со временем шел все реже, и холода стали переносимыми, с короткими оттепелями, во время которых сквозь тучи можно было угадать местоположение солнца. Через пару лет природа сменила гнев на милость, но и этого времени хватило, чтобы уничтожить почти все, что существовало, двигалось, дышало. Спаслись немногие.
И возможно, что именно тогда у некоторых начали проявляться способности — подарок от природы, прогневавшейся на своих нерадивых детей, но позже смягчившей свою ярость. Сначала это были редкие, единичные случаи. Почти незаметное отличие от остальных: предчувствие изменений в погоде, развитая интуиция, умение расположить к себе любого собеседника.
Но со временем стали появляться и другие: телепатия, пирокинез, левитация. Никто не хочет, чтобы его мысли оказались известны другому, мало кто не испытывает страха перед огнем. Одни скрывали свои способности, другие же сами не подозревали о них до определенного момента, но были и те, чьи способности не подчинялись своим обладателям, проявляясь стихийно и угрожая окружающим.
И если в глазах природы дар был шансом выжить, то в реальности его обладатели становились изгоями. Выродками, которых изгоняли за порог. Одиночками, на которых охотились. Ведь тот, кто наделен особыми способностями, тот, кто отличается, может быть опасен.
Спустя три века после прихода Зимы снег все еще идет. Не так часто и сильно, как тогда, конечно, но самые холодные и страшные ночи до сих пор уносят с собой жизни. Выжившие — выживающие — охотятся на животных, но все равно приходится делать запасы на случай продолжительных снежных бурь. Запирайте двери и жгите костры. Не выходите наружу. Держите любимых так близко, как только можно. Берегитесь. Все это Рик знает наизусть.
Никто не решается выходить из своего убежища в непогоду. Буря не щадит, и некому рассказать о том, сладко ли спится под снежным покрывалом, но Рик легко может представить себе такую смерть: снег не дает дышать, залепляет глаза и ноздри, а лед забирает тепло и впивается в тело даже сквозь слой меховой одежды. Нет более легкой смерти: нужно только остановиться.
В четырнадцать Дэрила все еще не считают достаточно взрослым для участия в охоте вместе со всеми. Раз за разом Мерл уходит в лес без него, а возвращаясь, сбрасывает добычу с плеча и протягивает большой охотничий нож, который всегда висит у него на поясе, говоря с ухмылкой: «Только не порежься». И забирает его сразу, как только Дэрил сделает свою часть работы. Как будто свежевание кроликов — это единственное, на что он годится. Дэрил уже давно не ребенок — словно можно остаться ребенком к четырнадцати, если видишь все, что происходит в их лагере. Он злится, но ждет.
В один из тихих бесснежных вечеров Мерл, вернувшийся всего за пару часов до этого, зовет его во двор, обещая показать что-то небывалое. Неподалеку от дома Одноглазого невысокая насыпь, которой раньше не было, а рядом с ней в землю вбит столб. Настоящих оттепелей не случалось уже очень давно, и Дэрил удивляется, зачем нужно было тратить столько сил на вколачивание столба в стылую почву.
А потом он переводит взгляд на прибитое к столбу железное кольцо и тянущуюся от него цепь. Цепь, которая обвивается вокруг лодыжки молодой женщины. Та поджимает ногу под себя. Ей не просто больно, наверняка она потеряет ногу от обморожения — кожу защищает только тонкая ткань, железо не нагревается от человеческого тепла, а наоборот отводит его. Ей не больше двадцати, она лежит в грязи и снегу почти без одежды и прижимается щекой к насыпи.
— Познакомься с Мари, братишка, — говорит Мерл.
Потом кивает на насыпь, скалясь:
— Мужик там лежит ее. Один из наших. Мартин. Ты помнишь Мартина, Дэрил? Хотел сбежать с этой девчонкой. Так и не попрощался. — Мерл цокает языком и неодобрительно качает головой. — Нельзя так со своими.
Дэрил помнит Мартина — невысокого и светловолосого парня, его часто брал его с собой на охоту Мерл. Мартин исчез как только получил приказ от Одноглазого. На настоящую охоту отправляют самых проверенных, но тогда они ошиблись. Мари не была ни особо опасной, ни выделяющейся среди десятков других, но чем-то смогла околдовать парня. И неважно, был ли это настоящий дар или женские чары.
— И вот теперь она лежит в его ногах, прижимаясь брюхом, как сторожевая собака. Хотел ли он, чтобы все так закончилось?
Мерл ненадолго замолкает, словно раздумывая над собственным вопросом.
— А ведь сам был из этих, — продолжает он. — Мог залечить что угодно, любую рану. Но выбрал чужую девку, предал нас, а цена такому — смерть.
Хищное выражение искажает черты его брата, и Дэрил больше не видит в нем человека — только зверя, учуявшего кровь.
— Брось ей это, — говорит ему Мерл, доставая из ведра, стоящего рядом, кость, из тех, что были оставлены для собак, и протягивает ее Дэрилу. И Дэрил не находит в себе сил, чтобы ослушаться, но отворачивается, чтобы не смотреть. Не видеть, как она обреченно поднимает кость с земли и вгрызается в подмерзшее мясо зубами. Как не-человек.
— Как думаешь, почему она так убивается? — снова подает голос Мерл. — Если бы попали в нее, он бы вылечил свою бесполезную сучку. Но он сглупил. Закрыл собой.
Мерл уводит его только когда Мари догрызает кость и снова ложится на землю. Дэрил старается не оглядываться.
Тем же вечером за ужином Мерл спрашивает его, проглатывая очередной кусок:
— Ты все понял, братишка?
С его пальцев стекает жир. Брат пьян и неопасен, но у Дэрила что-то дрожит в груди от его тона. Он кивает.
— Какой у тебя дар, Мари? — той же ночью спрашивает Дэрил у темноты, смаргивая слезы. И больше не плачет уже никогда.
Когда он закрывает глаза, то оказывается там — на насыпанном недавно кургане, и земля под его ногами еще очень рыхлая, как будто ее копали только что. Снег залепляет глаза.
Мари в его сне смотрит прямо на него, но ее глаза пусты. Она, покачиваясь, встает, откидывает голову назад, прижимается лопатками к столбу. И тут же вспыхивает, как факел, как сухая солома, к которой поднесли спичку. Мари в его сне сгорает дотла, и пепел — ее пепел — смешивается со снегом. Но Дэрил не чувствует ни запаха горелой плоти, ни жара костра — только пронизывающий холод.
(Она на самом деле умирает той ночью, застреленная, как бродячая собака. Одноглазый, проходя мимо нее, морщится и кивает Мерлу. Возможно, они даже считают, что поступили милосердно.)
Теперь, спустя много лет, Дэрил ходит на охоту в полном одиночестве, хоть это и запрещено правилами. Но он приносит столько добычи, что никто даже не думает соваться с упреками.
Вечером, когда все греются у очага в доме Главного, Мерл салютует ему кружкой с горячим пойлом, которое он предпочитает любой другой выпивке, и Дэрил нехотя садится рядом с братом, так близко к огню, что языки пламени лижут подошвы ботинок.
Одноглазый у противоположной стены окружен другими охотниками, Дэрил бросает взгляд в ту сторону, а потом спрашивает Мерла:
— Ты знаешь его имя?
— Его?
— Главного.
— Его зовут Одноглазый.
— Настоящее имя.
Уставившись на горящие поленья, Мерл молчит так долго, что Дэрил уже не ждет ответа, но потом неожиданно тот тихо говорит:
— Когда Одноглазый смотрит в небо, то видит двух воронов, кружащих над его головой.
Дэрил непонимающе хмурится, а Мерл продолжает:
— За ним всегда остаются следы. Одни человеческие...
Он придвигается ближе, неожиданно трезвый и слишком серьезный, и Дэрил против своей воли склоняется к нему, чтобы услышать:
—..а другие — волчьи.
Мерл замолкает, подмигивает чему-то в огне и ухмыляется перед тем, как сделать глоток из кружки. В его глазах полыхает пламя, и невозможно понять, верит ли он сам в то, что говорит.
Но Дэрил знает: кем бы Одноглазый себя ни мнил, кем бы его ни считали, он всего лишь человек.
На самом деле Одноглазый слаб: он никогда не расстается с оружием, постоянно вертит в руках нож либо пистолет. Дэрил думает, что один на один легко бы с ним справился, ведь все знают с детства: нельзя демонстрировать свое оружие. Нельзя поворачиваться спиной и выдавать свою манеру боя. Нельзя доверять, но нельзя и показывать недоверие к своим людям — за слабым никто не пойдет. Сперва кажется, что этих правил слишком много, но если не хочешь, чтобы тебя разорвала собственная стая, то поневоле научишься им следовать.
Дэрил уже давно не считает группу ничем иным кроме стаи, и в этом — вся суть его отношения к другим. У каждого из них своя роль: хозяйство и дети на женщинах, охота и защита своей земли на мужчинах, и если на общие собрания женщин пускают беспрекословно, то в доме Главного все решают мужчины.
Зима и не думает уходить, и они нужны друг другу. Но уже очень давно, еще несколько поколений назад, они перестали быть людьми. Инстинкты обострились с приходом конца. В том, что сейчас всего лишь затишье перед бурей, Дэрил не сомневается. И то, что их еще ожидает, нельзя пережить в одиночку.
Когда Одноглазый, обращаясь к Дэрилу не с просьбой, но с приказом, в очередной раз произносит: «колдовство», «страшный дар», в его словах — приговор, но Дэрил знает: дар — это неизбежность. Они выбрали не ту сторону, и природа рано или поздно сотрет их с лица Земли.
— Приведи этого человека ко мне, — говорит ему Главный. — Живым или мертвым.
Мать, которую Дэрил почти не помнит, о которой Мерл отказывается вспоминать, умершая во время короткой оттепели тридцать лет назад, когда-то рассказывала ему сказку, рожденную задолго до Зимы. О вырванном оленьем сердце вместо человеческого и охотнике, которого сгубило милосердие. Когда он слышит приказ, что-то откликается в его памяти: «Приведи ко мне. Живым. Или мертвым».
Дэрил надеется, что тот, кого он ищет, бежит достаточно быстро, чтобы не попасться. Кем бы он ни был.
URL записиНазвание: And There Was Snow
Автор: WTF The Walking Dead 2014
Бета: WTF The Walking Dead 2014, анонимный доброжелатель
Размер: миди, 5504 слова
Пейринг: Дэрил Диксон / Рик Граймс
Категория: пре-слэш
Жанр: драма, дарк, романс
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: АУ-другой апокалипсис, сверхъестественные способности, сомнительные моральные установки, смерти второстепенных оригинальных персонажей, сюр
Краткое содержание: Спустя три века после прихода Зимы снег все еще идет.
Примечание 1: если вам показалось, что вы видите отсылку к чему-либо — вам не показалось
Примечание 2: при наведении курсора на подчёркнутое слово
Размещение: после деанона с разрешения автора.
Для голосования: #. WTF The Walking Dead 2014 - работа "And There Was Snow"
Was a long and dark December
From the rooftops I remember
There was snow
White snow
Clearly I remember
From the windows they were watching
While we froze down below
Coldplay — “Violet Hill”
Рик нигде и никогда не видел столько книг, сколько было у его матери. Она конечно научила его читать, но он всегда больше любил слушать ее рассказы. Может быть, это были лишь сказки, и в них все выглядело по-другому. Возможно, того времени — времени без снега, когда Зима регулярно сменялась другими сезонами, а люди жили в больших городах, не было и вовсе. Спустя три столетия никто уже не знает, что тогда произошло на самом деле. И все же эти истории — единственное, что он желал бы сохранить в памяти.
Мать часто рассказывала ему о конце света, которым на самом деле ничего не закончилось. Все произошло одним декабрьским вечером. Тяжелый, плотный снег, выпавший даже на юге страны, парализовал движение в городах. Раздраженные жители в предпраздничной суете жаловались, кляли небывалую непогоду и были вынуждены бросать машины и идти дальше пешком. Витрины магазинов, как и каждый год на Рождество, сверкали гирляндами и переливались разноцветными огоньками.
На следующее утро газеты писали об аномалии, приводили слова экспертов и выражали надежду, что ненастью не удастся испортить всем настроение. Впрочем, никто, в первые дни сильно не волновался — когда же еще быть снегу, если не зимой? Но на всякий случай метеорологи скорректировали прогноз: снег продлится до конца недели. Будьте внимательны и одевайтесь теплее.
Когда от выпавшего снега уже обрушивались крыши домов, тревожный тон сменился истерией. Холод пришел немного позже, но вопреки всем законам природы снег так и не прекратился. Паника, которую невозможно было подавить, захлестнула всех, ни о каких праздниках не шло уже и речи. Угроза голода только ухудшила положение: продукты, теплые вещи, вода и спички закончились во всех магазинах почти сразу после объявления эвакуации.
Рик сам видел фотографии в рассыпавшейся от старости газете: занесенные снегом здания, уже не такие высокие из-за огромных сугробов, люди, вылезавшие из окон — ведь все нижние этажи завалило. Одни ждали, что рано или поздно весна все же придет, но их надеждам не суждено было сбыться. Другие пережидали бурю в убежищах, явно не рассчитанных на подобные катастрофы. Но чем глубже ты прячешься, тем больше вероятность никогда не добраться до поверхности.Тем, кто рискнул остаться наверху, тоже пришлось несладко, но они хотя бы спаслись от неизбежного удушья в подземной могиле.
Cнежное покрывало над городами совсем не походило на тот рождественский снег — сказочную метель в стеклянном шаре, которую все так ждали. А холод уносил все больше жизней. Каждый десятый, каждый пятый, каждый третий. И если бы Рику нужно было подобрать всего одно слово, точно и полно описывающее происходящее, он бы не произнес — такие вещи лучше не называть своими именами, чтобы не накликать — не решился сказать вслух, но подумал: погребение.
Рик, слышавший эти истории много раз, все равно каждый вечер просил мать рассказать что-нибудь ещё. Разоренные магазины, брошенные автомобили — сложнее всего было представить, что когда-то люди не были вынуждены постоянно спасаться от неминуемой гибели в снегу.
Позже он начал читать книги сам. И все больше думал о том, как все они, должно быть, выглядели бы в глазах предков: как суеверные варвары, откатившиеся в своем развитии чуть ли не к Средневековью. Сейчас те, кто жил рядом, были друг для друга опорой. Семьей. Стаей.
Должно быть, тогда выжившие были почти мертвецами — голодные и замерзшие, потерявшие близких. Снег со временем шел все реже, и холода стали переносимыми, с короткими оттепелями, во время которых сквозь тучи можно было угадать местоположение солнца. Через пару лет природа сменила гнев на милость, но и этого времени хватило, чтобы уничтожить почти все, что существовало, двигалось, дышало. Спаслись немногие.
И возможно, что именно тогда у некоторых начали проявляться способности — подарок от природы, прогневавшейся на своих нерадивых детей, но позже смягчившей свою ярость. Сначала это были редкие, единичные случаи. Почти незаметное отличие от остальных: предчувствие изменений в погоде, развитая интуиция, умение расположить к себе любого собеседника.
Но со временем стали появляться и другие: телепатия, пирокинез, левитация. Никто не хочет, чтобы его мысли оказались известны другому, мало кто не испытывает страха перед огнем. Одни скрывали свои способности, другие же сами не подозревали о них до определенного момента, но были и те, чьи способности не подчинялись своим обладателям, проявляясь стихийно и угрожая окружающим.
И если в глазах природы дар был шансом выжить, то в реальности его обладатели становились изгоями. Выродками, которых изгоняли за порог. Одиночками, на которых охотились. Ведь тот, кто наделен особыми способностями, тот, кто отличается, может быть опасен.
Спустя три века после прихода Зимы снег все еще идет. Не так часто и сильно, как тогда, конечно, но самые холодные и страшные ночи до сих пор уносят с собой жизни. Выжившие — выживающие — охотятся на животных, но все равно приходится делать запасы на случай продолжительных снежных бурь. Запирайте двери и жгите костры. Не выходите наружу. Держите любимых так близко, как только можно. Берегитесь. Все это Рик знает наизусть.
Никто не решается выходить из своего убежища в непогоду. Буря не щадит, и некому рассказать о том, сладко ли спится под снежным покрывалом, но Рик легко может представить себе такую смерть: снег не дает дышать, залепляет глаза и ноздри, а лед забирает тепло и впивается в тело даже сквозь слой меховой одежды. Нет более легкой смерти: нужно только остановиться.
* * *
В четырнадцать Дэрила все еще не считают достаточно взрослым для участия в охоте вместе со всеми. Раз за разом Мерл уходит в лес без него, а возвращаясь, сбрасывает добычу с плеча и протягивает большой охотничий нож, который всегда висит у него на поясе, говоря с ухмылкой: «Только не порежься». И забирает его сразу, как только Дэрил сделает свою часть работы. Как будто свежевание кроликов — это единственное, на что он годится. Дэрил уже давно не ребенок — словно можно остаться ребенком к четырнадцати, если видишь все, что происходит в их лагере. Он злится, но ждет.
В один из тихих бесснежных вечеров Мерл, вернувшийся всего за пару часов до этого, зовет его во двор, обещая показать что-то небывалое. Неподалеку от дома Одноглазого невысокая насыпь, которой раньше не было, а рядом с ней в землю вбит столб. Настоящих оттепелей не случалось уже очень давно, и Дэрил удивляется, зачем нужно было тратить столько сил на вколачивание столба в стылую почву.
А потом он переводит взгляд на прибитое к столбу железное кольцо и тянущуюся от него цепь. Цепь, которая обвивается вокруг лодыжки молодой женщины. Та поджимает ногу под себя. Ей не просто больно, наверняка она потеряет ногу от обморожения — кожу защищает только тонкая ткань, железо не нагревается от человеческого тепла, а наоборот отводит его. Ей не больше двадцати, она лежит в грязи и снегу почти без одежды и прижимается щекой к насыпи.
— Познакомься с Мари, братишка, — говорит Мерл.
Потом кивает на насыпь, скалясь:
— Мужик там лежит ее. Один из наших. Мартин. Ты помнишь Мартина, Дэрил? Хотел сбежать с этой девчонкой. Так и не попрощался. — Мерл цокает языком и неодобрительно качает головой. — Нельзя так со своими.
Дэрил помнит Мартина — невысокого и светловолосого парня, его часто брал его с собой на охоту Мерл. Мартин исчез как только получил приказ от Одноглазого. На настоящую охоту отправляют самых проверенных, но тогда они ошиблись. Мари не была ни особо опасной, ни выделяющейся среди десятков других, но чем-то смогла околдовать парня. И неважно, был ли это настоящий дар или женские чары.
— И вот теперь она лежит в его ногах, прижимаясь брюхом, как сторожевая собака. Хотел ли он, чтобы все так закончилось?
Мерл ненадолго замолкает, словно раздумывая над собственным вопросом.
— А ведь сам был из этих, — продолжает он. — Мог залечить что угодно, любую рану. Но выбрал чужую девку, предал нас, а цена такому — смерть.
Хищное выражение искажает черты его брата, и Дэрил больше не видит в нем человека — только зверя, учуявшего кровь.
— Брось ей это, — говорит ему Мерл, доставая из ведра, стоящего рядом, кость, из тех, что были оставлены для собак, и протягивает ее Дэрилу. И Дэрил не находит в себе сил, чтобы ослушаться, но отворачивается, чтобы не смотреть. Не видеть, как она обреченно поднимает кость с земли и вгрызается в подмерзшее мясо зубами. Как не-человек.
— Как думаешь, почему она так убивается? — снова подает голос Мерл. — Если бы попали в нее, он бы вылечил свою бесполезную сучку. Но он сглупил. Закрыл собой.
Мерл уводит его только когда Мари догрызает кость и снова ложится на землю. Дэрил старается не оглядываться.
Тем же вечером за ужином Мерл спрашивает его, проглатывая очередной кусок:
— Ты все понял, братишка?
С его пальцев стекает жир. Брат пьян и неопасен, но у Дэрила что-то дрожит в груди от его тона. Он кивает.
— Какой у тебя дар, Мари? — той же ночью спрашивает Дэрил у темноты, смаргивая слезы. И больше не плачет уже никогда.
Когда он закрывает глаза, то оказывается там — на насыпанном недавно кургане, и земля под его ногами еще очень рыхлая, как будто ее копали только что. Снег залепляет глаза.
Мари в его сне смотрит прямо на него, но ее глаза пусты. Она, покачиваясь, встает, откидывает голову назад, прижимается лопатками к столбу. И тут же вспыхивает, как факел, как сухая солома, к которой поднесли спичку. Мари в его сне сгорает дотла, и пепел — ее пепел — смешивается со снегом. Но Дэрил не чувствует ни запаха горелой плоти, ни жара костра — только пронизывающий холод.
(Она на самом деле умирает той ночью, застреленная, как бродячая собака. Одноглазый, проходя мимо нее, морщится и кивает Мерлу. Возможно, они даже считают, что поступили милосердно.)
* * *
Теперь, спустя много лет, Дэрил ходит на охоту в полном одиночестве, хоть это и запрещено правилами. Но он приносит столько добычи, что никто даже не думает соваться с упреками.
Вечером, когда все греются у очага в доме Главного, Мерл салютует ему кружкой с горячим пойлом, которое он предпочитает любой другой выпивке, и Дэрил нехотя садится рядом с братом, так близко к огню, что языки пламени лижут подошвы ботинок.
Одноглазый у противоположной стены окружен другими охотниками, Дэрил бросает взгляд в ту сторону, а потом спрашивает Мерла:
— Ты знаешь его имя?
— Его?
— Главного.
— Его зовут Одноглазый.
— Настоящее имя.
Уставившись на горящие поленья, Мерл молчит так долго, что Дэрил уже не ждет ответа, но потом неожиданно тот тихо говорит:
— Когда Одноглазый смотрит в небо, то видит двух воронов, кружащих над его головой.
Дэрил непонимающе хмурится, а Мерл продолжает:
— За ним всегда остаются следы. Одни человеческие...
Он придвигается ближе, неожиданно трезвый и слишком серьезный, и Дэрил против своей воли склоняется к нему, чтобы услышать:
—..а другие — волчьи.
Мерл замолкает, подмигивает чему-то в огне и ухмыляется перед тем, как сделать глоток из кружки. В его глазах полыхает пламя, и невозможно понять, верит ли он сам в то, что говорит.
Но Дэрил знает: кем бы Одноглазый себя ни мнил, кем бы его ни считали, он всего лишь человек.
* * *
На самом деле Одноглазый слаб: он никогда не расстается с оружием, постоянно вертит в руках нож либо пистолет. Дэрил думает, что один на один легко бы с ним справился, ведь все знают с детства: нельзя демонстрировать свое оружие. Нельзя поворачиваться спиной и выдавать свою манеру боя. Нельзя доверять, но нельзя и показывать недоверие к своим людям — за слабым никто не пойдет. Сперва кажется, что этих правил слишком много, но если не хочешь, чтобы тебя разорвала собственная стая, то поневоле научишься им следовать.
Дэрил уже давно не считает группу ничем иным кроме стаи, и в этом — вся суть его отношения к другим. У каждого из них своя роль: хозяйство и дети на женщинах, охота и защита своей земли на мужчинах, и если на общие собрания женщин пускают беспрекословно, то в доме Главного все решают мужчины.
Зима и не думает уходить, и они нужны друг другу. Но уже очень давно, еще несколько поколений назад, они перестали быть людьми. Инстинкты обострились с приходом конца. В том, что сейчас всего лишь затишье перед бурей, Дэрил не сомневается. И то, что их еще ожидает, нельзя пережить в одиночку.
Когда Одноглазый, обращаясь к Дэрилу не с просьбой, но с приказом, в очередной раз произносит: «колдовство», «страшный дар», в его словах — приговор, но Дэрил знает: дар — это неизбежность. Они выбрали не ту сторону, и природа рано или поздно сотрет их с лица Земли.
— Приведи этого человека ко мне, — говорит ему Главный. — Живым или мертвым.
Мать, которую Дэрил почти не помнит, о которой Мерл отказывается вспоминать, умершая во время короткой оттепели тридцать лет назад, когда-то рассказывала ему сказку, рожденную задолго до Зимы. О вырванном оленьем сердце вместо человеческого и охотнике, которого сгубило милосердие. Когда он слышит приказ, что-то откликается в его памяти: «Приведи ко мне. Живым. Или мертвым».
Дэрил надеется, что тот, кого он ищет, бежит достаточно быстро, чтобы не попасться. Кем бы он ни был.